Как Сталин евреев спас

К моменту освобождения Освенцима живых евреев там почти не осталось.
Фото Reuters

Я не люблю Сталина. В этом нет решительно ничего интересного – судя по любым опросам, аналогичные чувства испытывает каждый третий (если не каждый второй) житель России. По роду своих занятий я неоднократно публично высказывал свое отношение к Сталину и сталинизму – но и в этом нет ничего уникального. Некоторая специфика моей личной ситуации заключается в другом – мне практически ежедневно (через письма на мой персональный сайт или в ходе обсуждения моих книг на интернет-форумах) напоминают о том, что я должен, просто-таки обязан – если и не любить, то по меньшей мере чтить товарища Сталина, Верховного Главнокомандующего, под водительством которого Красная армия «спасла евреев от печей Освенцима».

Должен признать, что мнение моих критиков совпадает с позицией всего прогрессивного человечества. Когда пять лет назад Организация Объединенных Наций решала, какую дату выбрать в качестве Дня памяти Холокоста, то из всех возможных вариантов (в Израиле, например, этот день приурочен к годовщине начала восстания в Варшавском гетто, такое же решение принято в США, Канаде и Польше; в Австрии отмечается 5 мая – день освобождения войсками союзников концлагеря Маутхаузен) было выбрано 27 января – день освобождения Освенцима Красной армией.

Кстати, с 27 января 2005 года связан еще один, ныне практически забытый казус. За несколько дней до памятной даты новостные ленты всех ведущих российских СМИ заполнились сообщением о том, что президенту России будет вручена медаль «Спасение» за номером 1, что медаль эта учреждена правительством Израиля и вручит ее Владимиру Путину в ходе торжественно-траурной церемонии в Освенциме президент Израиля Моше Кацав. Обо всем этом поведал городу и миру главный раввин России Берл Лазар, пояснив, что «главную роль в освобождении узников Освенцима сыграли именно советские воины. Мы всегда будем помнить, как они спасали наших братьев». Продолжение не последовало. Тихо-тихо выяснилось, что в Израиле об этой «медали» ничего не знают, учредили же ее в прокремлевской Федерации еврейских общин России. Вручал награду сам Берл Лазар, при этом, за компанию, пришлось вручить медаль номер 2 президенту Польши═Александру Квасьневскому. Надо полагать, за выдающийся вклад Польши в спасение евреев┘

Правду сказать, больше такие досадные «накладки» не повторялись. «Полезные» евреи исправно посещают правильные мероприятия – вроде состоявшейся 15–17 декабря 2009 года в Берлине международной конференции «Уроки Второй мировой войны и Холокоста», в ходе которой главным «уроком» стала брань в адрес Эстонии, Украины, лично Михаила Саакашвили и неназванных поименно негодяев, пытающихся «переписать историю Второй мировой войны». Взаимное понимание дошло до того, что в ходе состоявшейся месяц спустя конференции в МГИМО глава историко-документального департамента МИД РФ Константин Провалов мог прямо заявить: «Важнейшим и последовательнейшим союзником России в деле борьбы с историческими фальсификациями является Израиль».

К сожалению, я вынужден не согласиться со столь представительным мнением. Что касается Освенцима, то в этом вопросе вообще все просто – к моменту освобождения концлагеря живых евреев там практически не осталось. 28 января 1945 года начальник политотдела 60-й армии генерал-майор Гришаев доложил начальнику политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майору Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах найдено несколько тысяч узников: «Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную армию. Люди – многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены». Более подробное донесение от 30 января с подзаголовком «Об освенцимском концлагере» заканчивалось аналогичным выводом: «В лагере Освенцим освобождено 2 тысячи узников, в Бжезинке 2,5 тысячи, в других по 500–800 человек. Евреи уничтожены полностью».

Разумеется, донесения, составленные в горячке грандиозного наступления, не могли быть исчерпывающе точны. К тому же узники Освенцима находились в таком состоянии, когда отличить живой скелет, обтянутый кожей, от трупа было сложно – где уж там отличить еврея от поляка┘ Очень может быть, что среди освобожденных было несколько десятков евреев, но принимая во внимание, что по самым аккуратным и сдержанным подсчетам в Освенциме погибло порядка 800–900 тыс. евреев, говорить о «спасении» не приходится.

Боже упаси увидеть в этих словах малейший упрек в адрес бойцов и командиров Красной армии. Солдаты выполняют приказы. Как установил серьезно изучавший этот вопрос российский историк П.Полян, никто – от командиров 100-й и 107-й стрелковых дивизий, занявших Аушвиц и окрестности, до командира фронта маршала Конева – не получал из Ставки никаких указаний, никаких ориентировок по поводу «лагеря смерти»; Аушвиц для них был лишь точкой на карте стратегической операции по овладению индустриальным районом Верхней Силезии┘ О том же, что в официальном сообщении Чрезвычайной Государственной комиссии слово «евреи» не было использовано ни в одном падеже, а Освенцим был назван «огромным лагерем, созданным германским правительством для уничтожения плененных советских людей», напоминать, надеюсь, не надо.

Покончив с простым вопросом, попытаемся хотя бы обозначить (рамки газетной публикации не позволяют большего) вопросы несравненно более сложные.

Каким образом на польской земле мог появиться созданный гитлеровцами «лагерь смерти»? Кто их туда пустил? Уж не помог ли кто-то Гитлеру разгромить Польшу, не помешал ли кто-то еврейским беженцам покинуть оккупированную немцами территорию? А поделив в обстановке полного взаимопонимания Восточную Европу, поднимая бокал с шампанским за здоровье Гитлера («я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье»), поставил ли Сталин перед своим новым союзником какие-то условия относительно судьбы миллионов польских евреев?

В реальной обстановке осени 1939 года Гитлер готов был отдать кремлевскому властителю последнюю коричневую рубашку, а поскольку рубашка его Сталину и даром не была нужна, то пришлось заплатить за «дружбу» многими тысячами единиц уникального технологического оборудования, передать Сталину образцы новейших немецких самолетов, танков, морских и зенитных орудий, оптического, прицельного и гидроакустического оборудования┘ В тот момент Сталин мог диктовать условия – но про надвигающийся геноцид даже и не вспомнил. Надо полагать, желание «спасти евреев» его тогда не сильно мучило.

У Сталина был шанс спасти евреев от гибели – Адольф Эйхман задолго до войны предлагал переселить их с контролируемых Германией территорий в Советский Союз, – но он им не воспользовался. Фото Reuters

Впрочем, союзник сам, безо всяких «условий» и требований готов был отдать евреев Сталину. В начале февраля 1940 года не кто иной, как Адольф Эйхман, обратился с письмом к начальнику Переселенческого управления при СНК СССР, в котором предложил организовать переселение евреев с контролируемых Германией территорий в Советский Союз. 9 февраля письмо было доложено главе правительства Молотову – и на этом все закончилось. Хотя, казалось бы, на необъятных просторах Советского Союза места могло хватить всем. Да и переселение евреев в места не столь отдаленные шло той зимой весьма активно.

Аннексированные Советским Союзом территории Восточной Польши на протяжении многих веков были одним из основных регионов проживания европейского еврейства. В 1939 году там было 1270 тыс. евреев; во Львовском, Белостокском, Виленском, Волынском воеводствах они составляли от 35 до 59% городского населения. После начала войны – и несмотря на противодействие советских властей – на восток Польши переместилось еще порядка 300 тыс. еврейских беженцев. Вопреки широко распространенному мифу, доля евреев в советском административном аппарате на «освобожденных территориях» была гораздо меньше их доли в общей численности населения, а вот арестовывали их значительно чаще.

Так, среди 55 депутатов, «избранных» в марте 1940 года от Западной Украины и Западной Белоруссии в Верховный Совет СССР, не было ни одного еврея, зато среди арестованных органами НКВД в период с сентября 39-го по февраль 41-го года евреи (23 тыс. человек) находились на втором месте после поляков, значительно «опережая» гораздо более многочисленных украинцев и белорусов. Среди депортированных в административном порядке жителей Западной Украины евреи составили около 30%. Только эти люди (депортированные и часть арестованных – кого не успели расстрелять во время «эвакуации тюрем» в июне 41-го) могут с полным основанием быть названы «евреями, которых спас Сталин». Да, не имея такого гуманного намерения, да, против своей воли, но спас. Все остальные – погибли.

В июне 1941 года территорию Западной Белоруссии стремительно отступающая Красная армия покинула в течение первых 4–5 дней войны, Западную Украину – примерно за неделю. Разумеется, никакой организованной эвакуации еврейского населения не было. Власть не озаботилась даже элементарным оповещением людей. По сей день не обнаружено ни одного документа, ни одного свидетельства того, что советское правительство хотя бы искало пути спасения тех своих граждан, которых в условиях оккупации ждала не тяжелая, безрадостная, голодная жизнь, а жестокая и неминуемая смерть. Более того, в первые, решающие для судеб еврейского населения западных областей дни, на так называемой «старой границе» (советско-польской границе 1939 года) продолжали действовать погранзаставы, которые задерживали всех, у кого не было специального разрешения на выезд!

Результат оказался вполне предсказуемым. В Бресте до войны проживало 25 тыс. евреев. До освобождения дожило 19 человек. Аналогичная ситуация сложилась и на всей остальной территории Западной Белоруссии и Украины. Позднее, уже после войны, советские историки проделали незатейливый шулерский трюк и «зачислили» погибших там в разряд жертв геноцида в Польше┘

Несколько лучше сложилась судьба еврейского населения восточных областей Украины – немцы туда пришли позднее, и многие семьи получили шанс спастись бегством на восток. Однако и в этом случае никакой организованной властями эвакуации евреев не было – спасение погибающих не входило в перечень забот государства. В конечном итоге на оккупированной противником территории осталось порядка 3 млн. евреев (300 тыс. в Прибалтике, 250 тыс. в Молдавии, 800 тыс. в Белоруссии, 1500 тыс. в Украине)

Погибли почти все. Оговорка «почти» связана не с действиями советских партизан (по сей день не обнаружено ни одного документа, в котором бы Центральный штаб партизанского движения давал какие-то указания на этот счет), а со сложными взаимоотношениями между двумя оккупантами – Германией и Румынией. Обширные районы Украины между Днестром и Южным Бугом (так называемая Транснистрия) Гитлер подарил своему союзнику. В 43–44-м годах, готовясь перебежать на другую сторону, румынское правительство прекратило массовые убийства и даже разрешило доставку в еврейские гетто Транснистрии продовольственной помощи от международных гуманитарных организаций.

Когда зимой 42–43-х годов Красная армия начала свой освободительный поход от Волги до Буга, спасать было уже некого. В немецкой зоне оккупации погибли практически все евреи. Единицы (в сумме этих «единиц» набралось несколько тысяч) были спасены беспримерным мужеством местных жителей; несколько десятков тысяч смогли уйти в лес, в партизанские отряды (так, в Барановичской области Белоруссии евреи составляли 12% всех партизан, в Лидской партизанской зоне – 25%). Немало евреев сражалось и в рядах польской партизанской Армии Крайовой. Даже в бандеровской УПА были евреи. Но при чем же здесь Сталин?

Самым деликатным определением будет то, что советское правительство и лично вождь народов отнеслись к гибели миллионов евреев с тем же ледяным равнодушием, с каким на эту беспримерную трагедию взирал весь «цивилизованный мир». В чем разница? Только в одном – ныне цивилизованные страны и народы не бьют себя кулаком в грудь и не требуют признать их «спасителями»; строят музеи Холокоста, возводят памятники на местах массовых расстрелов и преследуют по суду распространителей антисемитской макулатуры. Есть с кого взять добрый пример.